Автор приходит к выводу о существовании противоречивой ситуации, когда государство декларирует личные свободы крестьянам, а с другой принимает сложившиеся в крестьянской среде традиции и нормы права, опосредованно воздействуя на складывающуюся ситуацию. Период 1861 – 1906 годов стал временем активного обсуждения данных процессов, не обеспечивая самого главного – реального наделения крестьян землёй и предоставления настоящих гражданских свобод.
Ключевые слова: история государства и права России, наследственные отношения, реформа 1861 года
НАСЛЕДОВАНИЕ У КРЕСТЬЯН РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ПЕРИОД РЕФОРМ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА.
В.С. Омелько-Тарахомина., студентка 4 курса, Гродненский филиал БИП
научный руководитель
Л.И. Данькова, старший преподаватель кафедры теории и истории права, Гродненский филиал БИП
Система семейно-брачных отношений и вопросов наследования долгие годы представляла собой симбиоз государственного влияния и установившейся традиции, решений сельских сходов, а затем и волостных судов. Различия в распространенном традиционном праве, региональные (географические) особенности предопределили и специфику трактовки наследственного права, получения своего приданного и доли имущества вдовами, выделившимися членами семей, семейных разделов.
Данный принцип обрёл существенные изменения в пореформенный период. Именно гражданское уложение потребовало признания существования трёх источников права: законов, обычая и аналогии, которая зачастую не действовала. Именно мировая и волостная подсудность отражают противоречия, заложенные в самой крестьянской общине. Принцип невмешательства и вынесения приговоров в пользу тех или иных лиц отражает устоявшуюся практику круговой поруки. Однако и это зачастую приводит к запутанности проведения процедуры раздела наследственного имущества[5, С. 139-140]. Именно данное положение проистекает непосредственным образом из сложной семейной структуры, где мы видим преобладание составных семей, когда на долю малых и расширенных приходилось только до 30 % от общего количества семей. А сама неразделённая семья функционировала в форме сложной отцовской. Многолинейные семьи распадаются в этом случае на однолинейные двух-трёх поколенные отцовские, в том числе и малые[4, С. 115]. Основная специфика сибирского региона – наличие переселенческих семей и значительное количество «под расчистку» от леса. Последний мог передаваться в наследство, для обработки даже семьям замужних дочерей. В данном случае этот надел не считался наследственным, а отдавался только конкретному лицу. Передача наследникам не происходила. В свое время Департамент уделов всяческим образом препятствовал передаче «излишков» земли крестьянам, производились их замены. Это должно было повысить доходность казны, а с другой стороны упорядочить (нивелировать) душевой надел.
Подобные вопросы рассматривались и на совещании предводителей дворянства и мировых посредников Гродненской губернии в 1899 году[3, С. 1-4, 21]. Отсутствие в западных регионах общины приводит к разделу наследуемых участков между сыновьями. Обратное случалось весьма редко. Весьма примечательной является различная трактовка наследования для женщин, вдов. Наличие (и самое важное, совместный труд) в семье «принятого» мужа дочери не исключал их из числа наследников. Более того, отсутствие работника в доме, делало возможным принятие другого мужа бывшей невестки, при условии обеспечения им содержания и пропитания. «Брачный договор» оговаривал различные аспекты взаимоотношений и будущего ведения хозяйства[1, С. 28]. Все имущественные споры, как для Сибири, так и для европейской части Российской империи, первоначально разрешались на уровне семьи. Для крестьян было непоколебимым постулатом принятие окончательного решения главой семьи. В случае его смерти был возможен вариант составления завещания, заверенного в установленном законом порядке. Но и здесь были исключения, когда «заверения» свидетелей, чиновников или священнослужителей могли стать подтверждением духовного завещания, сделанного перед смертью. Сельские сходы фактически только опосредованно могут влиять на данный процесс. При этом главным критерием служит платёжеспособность создаваемого домохозяйства. О разделе имущества, его выделении составлялся специальный письменный общественный приговор с точным определением количества выделенного имущества. Всё это зачастую способствовало предотвращению обнищания и разорения отделяемых семей. Одним из вариантов становится раздел полевого надела с одновременным использованием хозяйственных построек[4, С. 119]. Дочери, не вышедшие замуж, практически никогда не наследовали земельный надел. Тоже касалось и вдов умерших наследников, до выхода их замуж. При отсутствии детей они устранялись от получения наследства. Приёмные и незаконнорожденные дети пользовались правом получения наследства[3, С. 22]. Факт получения наследства, с выделением земельного надела, мог осуществляться при наличии детей, в том числе и женского пола. В последнем случае из расчёта 2-3 девочек за условную мужскую душу. Женщина становилась на время полноценным «хозяином», с обязанностью выполнения функции распорядителя (опекуна) имуществом до совершеннолетия детей и возможности их отделения в отдельное домохозяйство. Главным признаком принадлежности к семье являлся труд. Суд даже не учитывал непродолжительное нахождение в семье мужа, до его смерти и обязывал женщине покинуть семью[1, С. 63]. Министерство юстиции в 1865 году рассматривало вопрос разрешения «неравенства наследственных прав мужчин и женщин», согласно с «дарованной женщинам полноправностью» и «требованиями справедливости»[5, С. 99-101]. Консенсуса по принятию какого-либо решения принято не было.
Возросшая мобильность населения, облегчение получения документов предопределили частоту не только отхожих промыслов, но и постоянное проживание за пределами населённого пункта. Отдача в аренду необрабатываемых участков осуществлялась, согласно неоднократных решений волостных судов, только односельчанам. А отсутствие прямых наследников предполагало, например, в Псковской губернии передачу земельного надела в общинное землепользование. Разрешение поземельных споров наследственного характера рассматривалось в порядке гражданского делопроизводства волостными судами, земскими съездами и губернским присутствием[2, С. 14]. Здесь было сделано одно исключение, сельская община не могла отчуждать усадебную оседлость, даже при отсутствии владельца. Подобное право сохранялось и за членами его семьи, в отличие от полевого надела, закрепление которого уже по закону от 8 июня 1893 года не лежало в компетенции волостного суда, а отдавалось на рассмотрение сельского схода. Здесь мы наблюдаем ситуацию, когда отсутствие частной собственности становится причиной многочисленных споров между родственниками умершего и вынесением соответствующих судебных решений. При общей благой цели по формированию «свободного сельского обывателя» государство фактически отдало для части губерний ведущую роль в разрешении вопросов крестьянского землепользования сельской общине[2, С. 14].
Ёще одним важным моментом раздела наследственного имущества стал не только экономический аспект, но и психологический. Внутренние семейные противоречия, вследствие перенаселенности (более 10-11 человек), приводят к отсутствию влияния экономической мотивации. В дополнение к этому необходимо учесть малоземелье, низкое плодородие земель, отхожие промыслы. Мы наблюдаем имущественное расслоение внутри семьи, которое основывалась на факторе подчинения «большаку», главе дома, его влиянии, снижение «управляемости в большой семье»[4, 118-119]. Происходит процесс ускоренного расслоения общества и формирование пролетариата.
Наследники наделялись имуществом и землёй не по российскому гражданскому законодательству, а согласно той позиции, которую занимал тот или иной человек. Смерть владельца усадьбы не была не обязательна. Лишиться её он мог и вследствие нерадивости, пьянства. После смерти последнего мужчины в семье при общинном землевладении имущество считалось выморочным. При владении участком закон предусматривал возможность перехода кровным родственникам[6].
Таким образом, мы наблюдаем довольно противоречивую ситуацию, когда государство декларирует личные свободы крестьянам, а с другой принимает сложившиеся в крестьянской среде традиции и нормы права, опосредованно воздействуя на складывающуюся ситуацию. Период 1861 – 1906 годов стал временем активного обсуждения данных процессов, не обеспечивая самого главного – реального наделения крестьян землёй и предоставления настоящих гражданских свобод.
Литература
Бырыков, С.И. Крестьянская семья и «семейная собственность» в Архангельской губернии / С.И. Быков. – Архангельск: губернская типография, 1912. – 83 с.
Жарков, С.Н. Сельская крестьянская община и судебные споры крестьянские споры о землевладении на рубеже 7рнXIX – XX вв. / С.Н. Жарков, В.Г. Савельев // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право».– 2013. – Т. 13. – № 4. – С. 13-17.
Крестьянское дело в Гродненской губернии / б.а. – Гродно: губернская типография, 1900. – 108 с.
Нагорная, М.А. Особенности крестьянских семейных разделов в Западной Сибири во второй половинеXIX начале XX века / М.А. Нагорная // Вестник Омского университета. – 2011. – № 3. – С. 115-121.
Труды Юридического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете. Т. 3 (первое полугодие 1910 г.) / под ред. М.М. Винавера. – СПб, 1911. – 393 с.
Шанин Т. Русское крестьянское право и наследование имущества / Т. Шанин // Отечественные записки. – 2003. – № 2. – б.с.
Библиографическая ссылка
Омелько-Тарахомина В.С. Наследование у крестьян Российской империи в период реформ второй половины XIX века // . – . – № ;
URL: step-science-bip.csrae.ru/ru/0-261 (дата обращения:
24.04.2024).